— Что, обратно вернулись? Почему? Вы же, вроде, в трёхкомнатную квартиру переезжали? — спросила соседка.

Объяснять соседке ничего не сказала, только сказала, что есть причина. Промолчала, что причине тринадцать лет и эта причина — сын мужа от первого брака.

У мужа в семье была непростая ситуация: бабушка сходила на сторону от дедушки, родила дочь. Дед поздно узнал, что дочь ему не дочь, а внук (мой муж) — не внук. Не простил. Мамы мужа нет больше двадцати лет, его довоспитывали бабушка с дедушкой, бабушка тоже умерла через несколько лет после своей дочери. Дед “внуку” спуску не давал. Хотя знал внука с пелёнок, но как узнал, что кровного родства нет, так и начал относиться как к чужому человеку.

Последние годы муж с дедом вообще не общался. Но так как мой муж был единственным родственником, то дедова трёхкомнатная квартира осталась моему мужу.

Мы одиннадцать лет назад взяли ипотеку. Купили двухкомнатную квартиру. Работали оба. Бывало, таксовали по очереди по выходным и вечерам. Справились, выплатили за семь лет. Ребёнка родили, дочке сейчас три года.

Дед мужа умер год назад. Муж принял наследство, в сентябре мы перебрались в квартиру деда, свою сдали взрослому сыну одной из соседок и его невесте.

С нашим переездом и началось всё самое интересное. У мужа есть сын, ему тринадцать лет. И в квартире деда он чувствовал себя так, будто это он унаследовал недвижимость, а не его отец.

Когда мальчик раньше бывал у нас в двушке, то вёл себя тихо и спокойно, хотя я чувствовала его негативное отношения и видела злобные взгляды в нашу с дочкой сторону. А в квартире отца мальчика понесло: это всё его; мы с дочерью должны убраться в свою дыру; когда он вырастет, то выгонит нас из той квартиры.

Муж разговаривал с сыном после моих жалоб. Эффекта не было: мальчик на словах извинялся, обещал, что больше такого не повторится, но это были только слова. Муж всё больше хмурился из-за происходящего.

Я уверена, что мальчику мать нашёптывала, есть вещи, до которых ребёнок сам бы не додумался. Например, на очередное заявление сына мужа, что трёхкомнатная квартира будет его, а двухкомнатную, так и быть, после смерти отца он отдаст младшей сестре, я вспылила. Села напротив и объяснила некоторые моменты: я, как жена, получу долю в наследстве, половина двушки уже моя, вторую половину поделят, как и трёшку, так что будет у него доли, с которыми он ничего не сделает, так как его сестра маленькая. В конце я добавила: надеюсь, что мой муж доживёт до ста лет, так что эта делёжка писана по воде вилами. Ещё спросила, хочет ли он, чтобы папа умер?

Ответ был однозначным: пусть умирает, папа бросил маму, они плохо живут из-за папы. Где-то через полчаса после разговора сын мужа выдал, что доли в двух квартирах — прекрасно: продаст цыганам и дело с концом. Может мальчик в тринадцать лет такое сам придумать? Сто процентов матери позвонил.

Вечером я поговорила с мужем, рассказала ему об этом диалоге, сказала, что так больше продолжаться не может. Эти разговоры и грубость его сына не дают мне спокойно жить. Я поставила мужа перед фактом, что мы возвращаемся домой. А если муж так хочет видеться с сыном, то они могут это делать где угодно: в трёшке или в кафе. Но не у нас дома.

Мы вернулись домой. Муж квартиру сдал студентам. Его сын к нам не ездит, я возражаю, не хочу его видеть. Тоже мне, наследничек. Мужа подбиваю, чтобы он обезопасил нашу дочь от её старшего брата. Муж согласен, что трёшка, переписанная на нашу дочь, очень хорошая идея. Осталось это задокументировать.

Спасибо мальчику и его матери за то, что они сейчас показали свои морды. Спасибо за пожелания папе смерти и упоминания цыган. Спасибо, что сын мужа вовремя перестал улыбаться в лицо и тихушничать. Будут ему доля, будет ему наследство. Но не то, на которое они рассчитывают. Записано со слов Жени.